Пробуждение - Страница 53

Он как-то сразу поверил, что ло’Хайди – не его отец. Слишком отличался Нир от старших братьев, слишком не походил на них внешне, слишком различные у них были интересы. Юноша всегда ощущал себя в отцовском замке чужим, с раннего детства старался поменьше показываться барону на глаза, днями пропадая в библиотеке. К тому же его уродство не давало заниматься боевыми искусствами, которое считалось для баронетов обязательным – попробуй позанимайся, когда одна нога короче другой. Нир пытался, конечно, но ядовитые насмешки старших братьев быстро свели эти попытки на нет. Он даже в столовой избегал появляться, обедая на кухне вместе со слугами, – и барон не обращал на это внимания! Хотя если на обеде не появлялся кто-нибудь из старших братьев, задержавшись, к примеру, на охоте, на поиски отправлялась вся челядь. Сейчас юноша вспоминал то, на что в детстве не обращал внимания, считая обычным, и постепенно приходил к выводу, что ло’Хайди знал – Нирен не его сын. Потому и не обращал никакого внимания на мальчишку. Но все это домыслы. Как узнать правду? Одним способом – действительно добраться до столицы и поговорить с Мертвым Герцогом. Хорошо бы покойный граф оказался прав, и Нира пропустили бы к главе второго аррала.

Впрочем, сейчас не до того. Нужно думать, как вообще выжить, пробираясь через охваченную бунтом провинцию. Даже отряд на карайнах не сумел пробраться незамеченным, хотя двигался по глухим местам! А ему придется идти на своих двоих. Дорога растянется на несколько месяцев как минимум. Однако выбора нет. А для начала необходимо похоронить наставника и герольдов, на карайнов просто не хватит сил.

Преодолевая брезгливость и отвращение к себе, юноша обшарил карманы мертвецов. Пусть его назовут мародером, но они мертвы и деньги со всем прочим им уже не нужны. А он еще жив! Амулеты графа он свалил в один из кошелей и положил его в дорожный мешок – если не сдаст их в канцелярию, то будут неприятности. Отчетность во втором аррале всегда была очень строгой, за имущество графа спросят, да еще как. Затем Нир нашел расщелину, оттащил туда трупы и завалил их камнями. Всплакнув, прочел отходную молитву, умылся в ручье и двинулся в путь. Хотелось до ночи отойти от места происшествия как можно дальше.

Выехав на поляну, Телия вначале не поняла, что видит, а затем глухо вскрикнула и закусила губу. Но не удивилась, нет, за последние дни она насмотрелась подобных картин достаточно. На траве в изломанных позах валялись человеческие тела, невдалеке лежал мертвый ульхас, с которого никто не удосужился снять упряжь, чуть в стороне – перевернутая повозка с грязным тентом, распоротым в нескольких местах. Приглядевшись, девушка вздрогнула – она узнала фургон по нарисованным на нем веселым клоунам. Этот бродячий балаган не раз выступал в столице, и Телия иногда сбегала из дворца, чтобы посмотреть на выступления. Они были такими искрометными, такими веселыми и жизнерадостными! Святые Трое, ну кому помешали безобидные актеры?! За что их убили, да еще так страшно?!

Взгляд упал на тело черноволосой красавицы, лежавшее ничком возле фургона. Ее девушка тоже узнала – та жонглировала и танцевала на канате. Судя по задранному подолу и следам вокруг, бедняжку не раз насиловали, прежде чем убить. Какие звери! Еще несколько дней назад Телию вывернуло бы при виде такого, но теперь она успела привыкнуть. Девушка в который раз прокляла собственную глупость. Додумалась тоже – бежать во время бунта, да еще такого кровавого! Но она же не знала… А словам брата не поверила. Увы, жизнь быстро убедила Телию в правоте Лартина. Война – это страшно, по-настоящему страшно. Девушка поняла это, когда впервые увидела безжалостно убитых крестьян – на небольшой ферме не осталось никого живого. В тот день ее рвало до самого вечера. Но с тех пор она не раз видела убитых и вскоре почти перестала обращать на них внимание.

Иногда принцессе удавалось переговорить с кем-то из местных жителей, от них она и узнала последние новости. Ее дед, герцог Наритский, низложен и бежал с горсткой верных людей, прячется неизвестно где. По провинции шляются отряды дорских и местных воинов, убивая всех встречных, – они похожи не на воинов, а на обезумевших от крови зорхайнов. Девушка старалась не выбираться на дороги, понимая, что Конфетка не сможет защитить ее от всего, трое-четверо хороших лучников или арбалетчиков без труда уложат карайна. Сейчас она хотела одного – вернуться к брату, но, как сделать это, не знала. Путь перекрывали войска бунтовщиков, подошедшие на следующий день после битвы у перешейка. С тех пор они беспрерывно атаковали верные короне войска. Принц пока держался, но на сколько у него еще хватит сил? По слухам, из юго-западных провинций идет несколько полков лесных следопытов, но дойдут ли они? Сумеют ли прорваться сквозь заслоны? Их ждали как манны небесной. Простые игмалионцы быстро убедились, что в гражданской войне нет ничего хорошего. Многие местные жители, ранее грезившие о независимости провинции, теперь мечтали о скором возвращении королевской власти и привычного покоя.

У перешейка появлялось все больше отрядов бунтовщиков, и Телия вынужденно отходила все дальше в глубь мятежной провинции, прячась в лесах и оврагах. Леса в Наритской провинции были знатные, уступая разве что Ойнерской пуще. Зверей, пока с ней была Конфетка, девушка совершенно не боялась – ни один зверь не нападет на карайна, если белены не объелся. А зорхайны здесь появлялись редко, несколько лет уже их в глаза никто не видел. Это на юго-востоке страны нежити хватало.